Сбор Звёздочки
Исторический раут по сбору всея и всех в поход дальнего следования состоялся в жилотсеке у Ди, который интерьерами своими напоминал нечто среднее между равнинными прериями къехтов и приютом для сказочно одиноких собачек из страны обречённых на лакомство роз.
Эйльли и Аллайэри мирно беседовали в уголке из каких-то психоделически-разноцветных лиан. Малыш вовсю стремился организовать сбор всех несомненно необходимых в походе вещей. А Ди и Том играли в инопланетян в пределах каньона гостинной.
– Когда собираешься в путь, и особенно в дальний путь – главное решить проблему с животными! – Малыш, стоя среди лёгкого хаоса организованных им уже, но никуда не влазящих зубных щёток, электронных нотмейкеров и полезных консерв, впоймал за выглядящий вполне естественно пенолтриуриловый хвост марлейского грелатака в исполнении Тома и предложил:
– Предлагаю взять «лёгкие» рюкзаки!
– А зачем нам лёгкие рюкзаки?
– Раньше всегда брали – бывалые путешественники!
– А мы – бывалые?
– Рюкзаки возьмём – сразу будем!
– А что в них ложить?
– Эт я точно не знаю – что-нибудь лёгкое…
– Можно я турри-пентейку возьму?
– Можно. А что это такое?
– Я не знаю пока…
– Она лёгкая хоть?
– Невесомая!..
Игра Ди и Томми заключалась в основном в мультиморфном накоплении создаваемых, похоже, прямо в непосредственном полёте фантазии образов. При этом гуманитарно-гуманоидные формы цивилизованной живности иных планет ими сегодня как-то абсолютно не использовались, хотя на контакт эти «инопланетяне» шли легко и требовали на каждого ипостась-персонажа «отдельное место багажа!».
– Трое уже в лодке! – сообщил Малыш Эйльли с Аллайэри. – Конечно не считая ещё одного стада разумных коней-корро, двух метагамских ослиц с их супругами, птероящера-дуди и так немножко совсем сопровождающей мелко-несчисленной живности!.. Вы собираетесь отплывать или нет?!..
Но заманить в общий сбор этих двух последних крайне спокойно беседующих членов Звёздочки было делом совсем не простым…
– Эйльли!
– А?
– Вы там что ли забыли – поход! Как ты думаешь – носки брать или переобуцца в сабо на сандаловой корочке?
– Какие носки?!
– Вот эти – Динулины…
– Это не носки, это её призрачные ушки от костюма любимки-хотабушки… Возьми, конечно. И положи на тот дематериализатор – у неё их уже по всем углам для общего беспорядка натыкано…
– А пальто брать?
– Для коней?
– Для морских ледей и лебёдушек…
– Не, по дороге моря не будет.
– А если свернуть?
– К морю?
– Ну да.
– Ну возьми, а чё мало ли…
– А Аллайэри когда будет готова уже?
– Угадай!
– Что ли всегда, как всегда?!
– Точно. Предлагаю на дорогу поужинать вместе на =Сцетти_Ромашке= и лететь уже!..
– А это где?
– Каффиал на пентхаузе через три дома отсюда – любимая чашечка Эйльли!.. – подсказал, оперативно вмешавшись, Томми-ихтиотавр. – Малыш, спроси ещё, эту причёсывалку брать для неизвестно чего? А то у ней рукоятка очень-очень красивая!..
– Берём, – Малыш выбарахтался из кучи мегаполезностей и объявил: – Всё, упаковываемся!
После чего сгрёб всё это хорошего качества голографическое барахло в специальную походную коробку, которую разместил в специально лёгком походном рюкзаке, который втиснул во внутренний карман зимней куртки, которую потом забыл на спинке Динулиной кровати, потому что вокруг было не зима, а лето…
В Эйльлиной =Ромашке= оперативный сбор завершился общими поздравлениями Малышу по поводу оказывается его финал-завершения реадаптации – теперь он прямо совсем-пресовсем был официально освоившимся в родном Новом Мире, что, конечно, дополнительно на дорожку порадовало…
Совсем вечером был набросан эскиз-план предстоящего похода, распределены поэтапно игровые роли, и вся Звёздочка взяла лёт-курс на юго-запад – в направлении высочайших земных гор…
Путь на Тибет
Пешего лёта предстояло несколько дней пути. Конечно на сборе ещё Аллайэри «так, между прочим» сообщила, что адресная телепортация по данной структуре налажена более, чем хорошо, но кто же собирается в поход протяжённостью в одно мгновение?! Отдельные, наиболее экстремально настроенные лучи Звёздочки предлагали встречные концепции о «великих вокругсветных путешествиях протяжённостью в бесконечные годы жизни…» и в итоге общее согласие было достигнуто на масштабах недельного продвижения исключительно на ресурсах скин-организмов.
В первый день летелось вообще исключительно сказочно – внизу ещё простирались играющие в солнечных лучах волнами изумрудно-весеннего света леса SilenSpring и почти не ощущалось начавшееся постепенное повышение высотности.
Всего предстояло набрать свыше пяти тысяч метров над уровнем моря и уже вторую ночёвку пришлось устраивать не на любой приглянувшейся лесной полянке и без всяких вспомогательных средств, а среди скалистого плоскогорья. В ход пошли капля-костюмы и надувные домики. Хотя в капля-костюмах – облегающих кожу скафандрах толщиной в десятые доли миллиметра с усиленными балансировками режимов температур и давления – особой необходимости ещё пока совсем не было: лёгкое похолодание отлично держали и собственные скины. Но Динуле крайне необходимо показалось срочно ознакомить Малыша с принципом действия «капельки» – она продемонстрировала все очевидные и неочевидные прелести своего зеркально-сиреневого походного наряда пока все разворачивали домики для ночёвки:
– Зырь, из него особенно прикольно получается писять! Во-первых, непонятно как он срабатывает на открывание, а во-вторых ещё и щекотно!.. И кувыркацца в нём, как на подушках – смотри…
Ди запрыгала словно мячик по довольно острым камням, чем, конечно, привела Малыша к неописуемому своему восторгу в лёгкий ступор… Но противоударные характеристики этих мягких, согревающих и защищающих скафандров действительно были, похоже, на уровне хорошей легированной стали!..
Они же, кстати – Ди и Малыш – были «жёсткими противниками» надувных домиков в походе, на сборе предлагали «обойтись по простому, палатками» и всё-таки протащили одну энергозавесу, которой теперь на двоих от других принципиально отдельно и пользовались!..
Мобильная энергозавеса, конечно, вполне укрывала от первых горноклиматических приключений в виде случайного ветра или нечайного под самое утро дождика, но никакой «домашней» оснасткой эти ширмы-палатки не обладали. В то время как надувные домики имели помимо герметичности, прочность-устойчивости и универсальной лабильности (ставились на любой основе вплоть до зависания в воздухе) ещё и такие эргономические плюс-симпатичности, как настраиваемый дизайн-интерьер, генератор комлексного жизнеобеспечения и мини-экран удалённой ЦЭС-связи! И всё это чудо науки и техники почти само собой разворачивалось в пределах получаса-часа из маленького корн-зародыша, в который же по завершении пользования и деактивировалось обратно вообще за считанные минуты!..
Но экстремалов, дело ясное, было не убедить в эргономической целесообразности походного существования, и сполохи скромной непримиримой с комфортом в приключенческом мире энергопалатки Малыша и Ди примостились рядом под боком с двумя «дутыми симпатяшками» (как обозвала их Ди, сразу же после оператив-строительства критически осмотревшая достигнутые полевые произведения дизайнерского искусства).
Мегаполисов по дороге больше не попадалось – горная система единственного теперь на планете высокогорного массива как исторический памятник геомасштабов не застраивалась – и в следующие дни путешествия созерцание занимали лишь плавно возвышающиеся пустынные пространства скальнопородных равнин и плато. Обширные пространства выглядели мягкими площадками с высоты птичьего полёта, но попытки пробираться по ним исключительно пешком то и дело сталкивались с почти непреодолимыми нагромождениями хаотично разбросанных скал и камней. На третьей-четвёртой тысяче метров высоты похолодало уже существенно – утренние морозы уходили за двадцатипятиградусные отметки – но ни снега, ни льда вокруг не было, лишь иногда всё окутывал плотный туман, оставлявший после себя покрывающую все поверхности пелену искристого инея.
Почти никого не встречалось и из людей. Лишь несколько раз совсем вдалеке промелькнули силуэты таких же «пешелётов», отдавших предпочтение в способе путешествия своим собственным наземно-воздушным возможностям. В основном же Tibett посещали всё-таки через телепорты – мало для кого это имело форму поход-паломничества из-за продолжительного отсутствия одного из членов группы, например; в обычной жизни потребность в эстет-духовной структуре была развита до постоянных форм общения и посещалась она достаточно буднично и спокойно…
Снежные покровы во всём величии всесияющей чистоты предстали лишь на границе обширного ареала Tibett'а занимавшего обширное – в добрую сотню километров радиуса – нагорье естественно-искусственного происхождения…
Врата_Открытые
Концепция всеобщей доступности вершин Прекрасного реализовывалась начиная с самых дальних подступов терратектурного формирования Tibett'а. Уже периметральный пояс скал протяжённой горной цепи искусством строений в масштабах и с использоваием природных ландшафтов был обращён в символ открытости – простирающиеся в пригласительно-приветственном жесте раскрытые в чашу ладони…
А затем шли Врата_Открытые – монументальные скалы-столпы так же выполненные в потрясающем воображение стиле сверхмасштабных терратектур…
Вслед за Вратами начинались снежно-белые ступени-террасы, протяжённость каждой из которых играла в километровых масштабах – высокие подъём-переходы между ступенями вписывались лёт-ступенчатыми узорами высеченными в этом словно бы окаменевшем белом снегу рукотворного материала…
Впечатление, конечно, всё это природно-человеческое величие создавало просто невероятное – «Песнь бесконечности совершенства» играла сверхтонкими и сверсильными энергиями во всём вокруг и внутри каждого из оказавшихся на величественных подступах глобально-мировой уникальной структуры…
Впереди, в сиренево-голубой дымке виднелись контуры гористых храмов, а под ногами по гладко-белым ступеням начинал стелиться уже самый настоящий, прохладно льнущий к ногам первый снег…
Игры вечного Снеха
Они стояли посреди огромного зала храма. Лучи солнца переполняли внутреннее пространство, играя потоками энергетических самоотражений. А любые звуки многократно резонировали в мягких переливах бесчисленных в высоких сводах веселящихся эх…
В храме царила Гармония…
Сразу же за порогом Малыша постигло ощущение, что он вернулся откуда-то очень издалека как-то очень и очень домой… «…Сердце_Храма – средоточие сверхтонких энергий… Точка Света и вечного Снеха…» Внутренний гид сообщал в тихо-спокойных тонах почти не отличающихся от общего фона перелива мелодик… Малыш оглянулся – ощущение дома непроизвольно и очень сильно нарастало в нём изнутри: члены группы находились в самых непринуждённых позах-позициях на определённо своих местах… Масштабы зала вдруг перестали быть сотрясающими, а стали просто вполне привычно большими; привычно большими и привычно родными до полного взаимосочетания света внешнего и света внутреннего в нём…
Аллайэри сидела за столом то ли в центре дома-зала, то ли в углу; то ли писала, то ли выдумывала что-то только ей одной и понятное; то ли сидела за столом, то ли возлежала в призрачно-голубой тога-униформе своей изумительной эроэстетики на берегу лесной, звенящей радужно-хрустальной речки…
Том целился из заряженной вишнёвым пэйнтболлом рогатки в радость жизни. Попасть не мог. Но не мог же и не попасть – радость всей его жизни партизански выверенно отстреливалась, показывала язык и, не прячась, выходила один на один. Том стенал и от радости вкорчивался в пушные подушки. Постель Томми устилал белый снех…
А Ди охотилась на любовь. Юная лесная воительница, длинноногая, стройная лань – Диана-гроза потерято-рассеянных нег – гнала центурию вечной любви на засаду своих истосковавшихся по любви слегка растерянных фурий… Лесная полянка Дианы вполне умещалась на пушном коврике её парк-уголка и отвлечь лесную принцессу от погони сейчас не смогла бы и крентараирская вечность!..
Эйльли сидела в лотосе перед Малышом его зеркально-чарующим отражением. И в их сошедшихся вместе ладонях играл почти полностью прозрачный LightBall безграничного совершенства…
…А самому Малышу казалось, что он сидит на высокой-огромной скале до невероятного каких-то правильных форм и видит всё… И сидит он так чуть ли не вечно – всегда… И видит всё остальное в играх играющих в этой бесконечной, грандиозно-великой и смешной до невозможного просто Игре…
…И в Игре были все… Как-то сразу так – все… То есть все возможные и невозможные, виденные им когда-то и ни разу не виденные, прошлые, предстоящие, самые настоящие и неизбывно игрушечные, смешные и разные – все-все-превсе…
…И в Игре было всё… Всё – какое-то до грани безумия настоящее и ненастоящее одновременно, словно детски поправдишнее-препоправдишнее, которого никогда не было и не могло быть, но и кроме которого ничего толком не получалось, так что это было всё же оно…
Поэтому в Игре было смешно!..
…Так смешно, что ни находили места на небе глаза… Так смешно, что прыгали с этих ваших небес в распахнутые эти ваши глаза, рты и сердечные недоразумения забавные искры и звёзды… Так смешно, что потерянные в безднах собственной заповедности вечнорадостными ухмылками до себя к себе в гости напрашивались утаёнными стайками в вис-тайен-три эста-ком и смотреть-верить в зеркало не хватало ни тайи, ни зги… :)))
Вот такие вот чудеса в Сердце_Храма. Чудеса и самые разные игровые интересности в среде сверхтонких энергий… Малыш вернулся, смотрел – узнавал и чувствовал Их, родных, вечных и всегда очень близких своих…
AlloStar
«Сердце_Храма всегда с тобой и в тебе!..»
Словно последние напутственные слова не смолкали в Малыше какой-то глубинной всё настраивающей, активирующей и гармонизирующей силой-мелодией…
Они приближались к AlloStar'у. Звёздочка летела в классической прямой тривилет-стрелке. И это странное чувство всё не покидало никак Малыша…
Он вспоминал, сколь бесчисленное количество раз видел он родной город в сон-грёзах Tibett'а, так что трудно потом уже было и отличить реальность от сна!.. Впрочем, это было даже уже и не очень-то важно – AlloStar совершенно одинаково манил и притягивал к себе его сердце хоть во сне, хоть наяву, и родные прекрасные формы полиса завораживали своим грандиозным очарованием каждый раз на подлёте к нему…
И каждый раз город виделся словно бы совершенно по-новому… Он был разным всегда – на рассвете, на закате и в любое вообще время суток; при подлёте с запада, или с востока, или вообще с любой стороны; при вхожденьи на разных высотах или вовсе пешком; при возвращении из дальних путешествий или с обычной дневной silenspring-прогулки; при пересечении гостеприимных границ мегаполиса в одиночку или с друзьями… Малыш вспомнил ещё, как он умеет скучать по родному AlloStar'у сразу же, как только покинет его :)
Малышу всё же упорно казалось, что он пребывает во сне – на всякий случай он встряхнулся и открыл в полёте глаза. «Неверная манера – дремать в полёте!», с укором подумал он сам себе, потому что больше ему это подумать было некому – никого рядом не было, «Хоть и на свежем воздухе, но не самое полезное для здоровья занятие, если мы треснемся с тобой с высоты о вон тот прут!..» Он ещё на всякий случай поморгал глазами: «Какой ещё прут??» Высотное строение сродни Эйфелевой или Останкинской башне исчезло также, растворившись «за веждами сна» – ни телевидения, ни Елисейских полей, конечно, в AlloStar'е не было…
Всё, теперь был точно не сон! От горизонта из показавшегося поначалу просто видением легко сияющего облака оживал на глазах в грандиозную реальность сказочно-родной Город; а рядом теперь уже точно действительно подтягивались и собирались в эстетично чуть скошенный диолет-строй все свои – лучи их энергетической семьи-звёздочки…
– Когда ужж..же прилетим?!? – Ди толкалась к Малышу под крыло со всем нетерпением оголтелого малолетства. – У меня две кар-тонки не кормлены!
– Это ещё что за звери?? – от Динули Малыш, если честно, не удивился бы не только картонкам, но и куда более экстравагантным достижениям настольно-напольного счастья.
– Это не звери! – Ди укусила его в полёте сильно губами за бок. – Это мои милые, очаровательные мини-машинки близняшки! Они умеют катацца на задних лапах, возить полезные грузы до нескольких тон, и целоваться друг с другом по-взрослому и с дорожными столбиками! А, всё равно не поймёшь – потом тебе покажу…
AlloStar надвигался в их плавном снижении вечернеослепительным золотом солнечных лучей играющих над GoldSand'ом. Вместе они приземлились на одной из широких улиц-проспектов золотого песка и почти сразу же Ди с Аллайэри взлетели, едва попрощавшись на вечер – Ди действительно спешила, как сумасшедшая, то ли и вправду к своим мини-близняшкам, то ли к ещё более важным и не менее смешным своим обстоятельствам; а Аллайэри, как всегда, понятно (протосияние!.. :))), занята был чем-то через край очень важным и как обычно не всеми членами Звёздочки с первого раза вслух выговариваемым, то ли «конгруэнтными дихотомическими связями», то ли «синапсически-диалектическими коммуникациями», что возможно и скорей всего всё же одно и то же!.. Ди перечмокалась со всеми на земле остающимися и они с Аллайэри помахали Малышу, Томму и Эйльли уже из воздуха…
– Я тоже уже по дому соскучился, хоть и нарисовал его всего полгода назад! – сообщил Томми и Эйльли Малыш.
– Я тоже соскучилась по твоему дому! – согласилась с ним Эйльли.
– И я! – подтвердил Том. – Пошли уж быстрей!..
И они, придерживаясь в однонаправленном курсе с колясками-мамами, направились по широкозакатному проспекту домой к Малышу…
Дом, Том и Эйльли
Было дома и было тепло…
– Эйльли, что такое скабрезности? – забираясь в под душистую из-под цветочного душа подмышку к Эйльли, решил спросить Том.
Эйльли с секунду подумала, стягивая «традиционно» короткое Малышово одеяло с увернувшегося в него по самые уши Томми.
– Фразеологизмы вроде бы… – она неуверенно покосилась на забирающегося к ней под голоторчащую грудку с другой стороны Малыша: эти два чудеса явно затевали что-то!.. – Тебе их говорят, а у тебя непроизвольные покраснения и бессознательные фрикции начинаются по самым заметным на всём интерфейсе местам! А откуда это ты вообще вооружился таким термином, Тошк?!
– Какие ещё фрикции! – встрял заместо Тома на выручку другу Малыш, как крупный специалист по подобным подобностям экс-игры. – Тока стыдно и ухи горят, как на солнышке – вот и всё!..
– Не, ну от смеха же бывает тоже порой – непроизвольно слегка конвульсирует!.. – Эйльли, еле сдерживаясь, чтоб не ухихикаться уже вслух над ними, сунула льнущему к шейке её Малышу свою грудку в приоткрытый чуть рот – чтоб активней молчал… – Давайте, выкладывайте уже – что затеяли?!
Малыш, блаженно сощурившись и почти до ушей растянув в улыбке губы с её нежно-упругим соском, тем не менее отрицательно замотал головой – был таинственный, как партизан!.. Тому пришлось самому объяснять:
– Эльличка… Видишь ли… – Том приступил к делу со всей обстоятельностью пытающегося сознаться в чём угодно, но лишь не в содеянном профессионального шкодника. – Мы с Малышом тут подумали… И решили, что это на пользу будет прежде всего тебе… Ну и нам, конечно, быть может… слегка… если ты согласишься…
– На что?.. – Эйльли с подозрением вспомнила начало-вступление этой дискуссии.
– Начто-начто! – Том обиделся. – Почти ни на что! Просто взять, вот, нас с Малышом и просто выслушать – со всем терпением, пониманием и соучастием! Правда, Малыш сказал, что это скабрезности, но если тока ухи чуть-чуть погорят и фрикции приключацца слегка, то мне так и так всё равно!..
– Выкладывайте!.. – Эйльли облегчённо вздохнула – на этот раз ничего, похоже, серьёзного, никаких каверз-экшенов с их стороны и лишь какие-то мелкоковарные хитросплетения в качестве на ночь эстет-колыбельной…
– Ага! – Том с готовностью преобразился из канючащего «тройку» "отличника" в отважно стартующего при виде превосходящих сил мотылька пехотного танка. – Так вот… Во-первых, мы хотим с Малышом снять праститутку – но не решили пока, на двоих или на троих… Ты с нами, ага?! Во-вторых, мы решили сыграть с тобой в карты на мегажелание – кто проигрывает, тот показывает вагинальный оргазм!.. Во всей, конечно, красе… В-третьих, мы готовы с тобой… как это Малыш сказал… а!.. «в качестве ответного доброго жеста» сыграть в дочки-матери на раздевание доктора. Предупреждаю – ты можешь вполне отказаться! Тогда тебе придёцца самой вызывать по телефонной станции праститутку и ублажать её сорок минут, а затем разложить три пасьянса на наши простые желания по одному с каждого и с каждого раза, ну и само собой самой раздеваться тогда вместо непришедшего доктора!..
Выложив, Том на всякий случай скрылся пониже в постели, оставив над краем подмышки Эйльли только обрадованные своей «мегаотвагой» глаза…
– Всё? – Эйльли хотелось чмокнуть его в нос, но было не достать и получилось лишь в лоб над захлопавшими глазами; Малыш с невинно-сочувствующим взглядом вкусно посасывал наполовину втянутую между губами её правую грудь…
– Угу… – несмотря на поцелуй, Том, как опытный индеец, на всякий случай пока что не вылезал.
– Ну теперь вопрос с информированностью Томми зато сам собой отпадает! – Эйльли мягко вынула грудку у Малыша изо рта и щёлкнула напряжённо торчащим шоколадным соском его по носу. – Чтобы у Тома хватило терпения на выуживание такого количества «праституток» с «вагинальными оргазмами» из информационных архивов его надо запереть в Библиотеке на месяц! Малыш, вы когда готовились, хоть подумали, во-первых, что проституция нелегетимна по определению и строго карается двумя поползновениями без штанов через всю комнату с каждого и за каждый раз?! И что, во-вторых, за азартные игры в неугомонно средние века приговаривали к публичному рукоблудию на общественной площади в центре города (ну или прямо посреди комнаты!). И в-третьих, что дочки-матери вместе с докторами, сантехниками, телевизионными мастерами, горничными и нянями заодно нуждаются в несколько большем количестве персонажей, чем два малолетних приключения с одной прекрасной феей из прошлого-настоящего-будущего!.. Одним словом я предлагаю пройтись по этажу…
Том мгновенно появился из-под мышки и поцеловал Эйльли мочку ушка:
– Точка! Если и не найдём никого, то хотя бы дежурную…
– Том! Ты будешь всю дорогу молчать! – Эйльли поспешно устанавливала систему безопасности от их оголтелой обрадованности для всей наметившейся операции. – Малыш, сделаешь вид, что простужен – ты лучше всех ещё помнишь, как это выглядит…
– А зачем? – Малыш уже вполне радостно скакал, одеваясь, по комнате.
– Чтобы тоже говорить только шёпотом! – Эйльли впоймала его за раструб натягиваемой на ноги рубахи и перевернула всё правильно наоборот. – Будем на тебя и на жалость отлавливать новых знакомых – понял?!..
– Ага!.. – Малыш понял не до конца, но с Эйльли и Томми готов был на всё.
Охота велась до утра. На роли «доктор-сантехников» прошло кастинг добрых пол этаж-уровня из оказавшихся дома друзей и просто соседей. Хотя до самих ролей дело так и не дошло – пока ещё было мало времени, главное, как говорила Эйльли, было «набрать штат», то есть обрести за короткую ночь возвращения как можно больше новых и на всякий случай посетить как можно больше старых знакомых… Под утро Том, Эйльли и Малыш вернулись в свой жилотсек избарахтанные в пух и хлам!..
Освежающая прохлада утреннего озона встретила их приветливо распахнутой ещё с вечера белоснежной постелью. Забившись под простыню, все трое просто отключились после дальнего похода и ночных приключений, не предполагая даже – на несколько часов или на несколько суток…
Куда мы с тобой полетим…
Малыш сидел на полу своей комнаты и держал в руках «фолиант» – выполненную в летописно-ветхозаветном стиле каллиграфически-живописную рукопись, которую только что материализовал блок информационной доставки. Сопроводительная документация сообщала, что корреспонденция доставлена автоматически по ЦЭС-сигналу; ЦЭС-сигнал, в свою очередь, запрограммирован заблаговременно и установлен на полное завершение Малышом курса реадаптации в Новом Мире; ну и отправитель-программером этой посылки был… сам Малыш!..
«Капсула времени, блин!», усмехнулся, сообразив, Малыш, «Письмо счастья на миллион ста листах от меня бывшего ко мне будущему!». Он оглянулся на мирно спящих ещё Эйльли и Томми и решил их пока не будить… «Интересно, где это я раздобыл такой художественно-усидчивый шрифт?..»
Он положил раскрытую книгу перед собой, улёгся на пушистый ковёр поудобней и начал читать…
«…страниц нет почти – навряд ли нас с тобой усадишь написать сколь-нибудь обстоятельно и полнообъёмно!..», Малыш читал с первой попавшейся где-то посередине страницы и был как-то сразу согласен с тем прежним собой, «…страниц нет, а мы есть – в этом и фокус… Не буду доказывать, что ты это я, а я это ты – это признак дураццкого вкуса и бесполезная трата чернил… Лучше сразу перейду к интересному!..»
Через несколько листов книги после этого была проложена сплошная указательная линия с надписью примерно посередине: «---Интересное--->».
«А, да – и не спрашивай у меня, чего это меня попёрло играть в столь экстремальный NightMare! Всё равно это практически необъяснимо – лучше сам расскажи, как там в этот раз довелось :)))
Ну, так вот… Сейчас ты на выходе из реадаптационно-энергетических сдерживаний. И означает это только одно – вся возможность самых полноценных, бесчисленных и самых увлекательных игр!!! Твоё восстановительное знакомство с Новым Миром лишь необходимый информационный порог – самое увлекательное только начинается и предстоит впереди!..
К примеру, в каждой из уже вспомненных тобою Структур можно играть сколько захочешь – и во времени, и в энергетическом разнообразии. И если ты успел ознакомиться к данному моменту с десятком-другим Структур, то имей в виду, что вообще-то их на момент написания этих строк существует в цивилизации что-то около сотни – большей или меньшей значимости, конечно, но уникально интересных каждая по своему своей игровою спецификой… Бесконечные и бесконечно разнообразные игры на просторах полнейшей энергетической свободы, на самых гранях игровых энергобалансов…
Со всей необходимостью здесь же напомню: посещение NightMare с отрицал-энергобалансировками вовсе не является обязательным на общеэнергетических игровых планах! Впрочем, само по себе посещение данной структуры ничего из ряда вон необычного не представляет – важно лишь: перед тем, как пытаться забраться в сверхэкстрим и "суперигру", где не будет ни очевидных выходов, ни вообще никакой организованно-игровой информированности толком… Подумай трижды! И лучше не забирайся больше! Оно ни к чему ведь и непонятно зачем! Хотя, понимаю, это, конечно, смешно – получать такое предупреждение от себя как раз только собирающегося сделать именно это крайне нерекомендованное всеми инстанциями действие…»
Малыш прикрыл глаза и вспомнил: открытый космос и открытый Tibett, открываемый и исследуемый океан; психоделические увлекательности игр Industrial и мягко-волшебные лесные тона всеспокойствия и красоты SilenSpring; Библиотека, Сонадариум, Кинотеатр; Стадион, Диана-Парк, район вечерне-золотого песка… Нет, определённо NightMare-энергетикой он запасся под завязку и так, что его не тянуло даже пока на когда-то излюбленные внеритм-мелодии глубинно-чарующих ночных действ обычных гала-отрицательных тах… Перед ним словно бы сияла во всём неоглядном величии прекрасная радуга спектра желанного и волшебно-радостного светоцвета…
«AlloStar – лишь один из городов, которые и похожи друг на друга и уникальны каждый по своему! К тому же каждый город теперь можно считать своим самым настоящим родным – это невероятное чувство, когда начинаешь постепенное освоение городов всего мира и везде ты дома и весь мир этот – твой!..»
«Наши used-миры лишь малая часть на шкале известных миров, и безмерно малая часть на шкале возможных мирооткрытий!..»
«Виртуальные и реал-виртуальные игры с выходом из различных Структур – они также бесчисленны и увлекательны до всевозможного!..»
«Да и просто жить в самом Новом Мире – игра очень забавная и разносторонняя!..
Одни только игры восстановленной теперь нашей Звёздочки… :)))»
Малыш улыбнулся в ответ себе прошлому и ещё раз обернулся на Томми и Эл – они спали ещё, но кажется Эйльли уже собиралась проснуться: она тискала Тома во сне за кофейного цвета коленку и что-то беззвучно шептала тепло улыбающимися губами ему на ухо… Малыш осторожно запробирался между ними, рассказывая им по дороге сразу все новости:
– Вставайте уже – Доброе Утро! :))) Уже всё – я артефакт получил!! Приколитесь – я умею писать калиграфией! И теперь я, кажется, знаю, куда с вами мы полетим!..
Глава XV. «TiBett»
Эпилог. «Элегия чистого снеха»