Пнд/цех1. Вопросы «временного трудоустройства»…
На восстановительное знакомство с Ди понадобилась, как всегда, скромная уйма времени – Малыш так и не понял, неделя прошла с момента их заново-встречи, месяц или сколько ещё…
Всё это время Малыш с Динулей и Томом зависали на площадках и крышах GoldSand'а, иногда лётали к Эйльли и часто посещали излюбленный Ди DianAir. Малыш рассказывал Ди про свою экс-игру, Динуля сообщала им с Томом ужасающие подробности своего собственного последнего заточения, и на троих – под её авторитарным руководством – они дни напролёт играли в дочки-матери на эротические желания.
Одним таким днём, в Диана-Парке и пришёл Малышу в голову этот вопрос. Было позднее утро, и после довольно бурной ночи у озера-моря, где они познакомились с тремя смешными близняшками и их папами-мамами, сейчас все загорали почти что без сил у большого фонтана в окружении резвящейся вокруг малышни.
– Том, а правда Диана-Парк назван в мою честь? – в сотый раз обращался этот тщеславный ребёнок к Малышу, намеренно плюс ко всему перепутывая их имена, что у Ди называлось «в менялочки».
– Правда, конечно! – соглашался Малыш, который только что продул в сто первый раз в дочки-матери в роли дядюшки-кузена, отмаялся, целуясь с её коготками, и потому заново попадать в назначенно-проигравшие пока не спешил. – Каждому ясно – «Диана-Парк», значит в честь только т..тибя!! – она щекоталась всё-таки по ходу допроса и полностью выдерживать роль с головой сознающегося на дознаньи разветчика удавалось не до конца…
– А может не только в честь меня?! – семилетнее совершенство налету улавливало малейшую фальшь и любой диссонанс в ей ответах. – Может скока ещё есть на свете Динуль… А, Малыш?
Она обернулась к мирно зевавшему, распластавшись с парапета спиной по хрустально-голубой воде, Тому.
– Сто тридцать три тысячи, двести шестнадцать особ!.. – Том изложил всю статистику со сверхготовностью, даже, кажется, не закончив зевать… – Имеют крайне схожие с данным именем имена и подобные же половозрастные особенности.
– В мире? – удивился Малыш – скорей даже не цифрам, а Томовой сверхоперативности.
– В AlloStar'е… – Том зевнул, наконец, до конца, и до Малыша дошло – Том блефует: иначе с этим ребёнком было просто нельзя уже – сколько бы там на самом деле тысяч или не тысяч не существовало на самом деле Динуль вокруг, но за несвоевременное сообщение информации Том игравший сейчас «любимую троюрушку-мамочку» рисковал схлопотать куда большее количество эротических приключений на свою чёрную задницу, чем за простое несоответствие цифр!..
– Вот видишь, Малыш! – без всяких предупреждений, как обычно, переключаясь в своих менялочках, обернулась Ди к Малышу. – Может и ни в честь меня!..
– А в честь кого тогда?
– В честь всех сразу!
– Ну да?
– Точка-точка!!
– Уболтала – согласен с тобой!
«Согласие, как продукт непротивления сторон» спасало Малыша уже не раз в общении с этим маленьким детозавром…
– А где Эйльли?
– На смене.
Малыш вполне риторически ответил на ставший у них с Динулей уже риторическим вопрос и не попал.
– А вот-ки и ни угадалка! Быстро говори правду – где?!
Малыш покосился на прохладные струи фонтана, думая унырнуть от такого ребёнка – бегства хватит ненадолго, но во всяком случае до того, как Ди догонит его и укусит за пятку он будет полностью и абсолютно свободен как личность!
– Где-где – за спиною, вот где! – обладающее сверхтелепатическими возможностями сокровище тоже, но только обиженно, покосилось на струи фонтана и куснуло Малыша за коленку прям так, без всяких побегов; после чего улизнуло, торопясь обрадоваться навстречу Эйльли. – Элька-Элька! А ани такие балды! А Том сказал, что меня любит! А Малыш далеко заплывал!
– Может они больше не будут… – сходу промахнулась и Эйльли заодно, прижимая это жгучее чудо к своей груди.
– Ты что, обалдела совсем… – Ди обвивалась своей шейкой по шее у Эйльли и притискивалась к ней всем телом в «тайно-завороженном шёпоте»: – Меня же нельзя не любить!.. Ладно – пускай…
– Привет, Эйльли!..
– Привет, Малыш, Том!.. Как вы тут чё?
И вот тут Малышу удалось сформулировать этот исподволь назревавший давно в нём вопрос:
– Эйльли, а откуда вообще всё берётся?
Вопрос получился настолько конкретизированным, что даже Динуля тут же оттиснулась губами от шеи Эйльли и полностью присоединилась к нему, вопросительно захлопав большими ресницами прямо Эйльли в глаза.
– В смысле? – Эйльли не поняла их совместного вопросоморгания.
– Ну, как всё строят и вообще создают? Дома, предметы, различные вещи…
– А я – это вещь? – уточнила Динуля.
– Та ещё! – сообщила ей Эйльли. – Только таких как ты вещей Малыш уже знает, как создают…
Она бережно опустила и поставила Динулю на землю.
– Ты имеешь в виду инженерные технологии? – Эйльли присела к ним на парапет, усаживая Ди к себе на коленки. – Их множество… и довольно обширное множество… Архитектурные, эстет-построительные, электронные, информационные, энергетические… Низкоуровневые, высокоинтеллектуальные…
– Скорей производственные! – вынырнул из воды, забираясь к ним, Том. – В экс-игре Малыша чуть ли не целое мировоззрение базировалось на производственно-индустриальной основе – и он теперь по логарифмическим железякам соскучился!
– Сам ты железяка! – на самом деле Малыш соскучился уже по прохладной воде и стремительно вспрыгнул на Тома, опрокидывась с ним обратно в фонтан; когда обоим удалось снова отфыркаться, он продолжил: – Эйльли, я просто на самом же деле не представляю даже пока, как всё вокруг вообще делается!..
– Это Industrial!.. – подсказал на всякий случай выбирающийся теперь на парапет уже не со стороны Малыша, а со стороны Эйльли Том.
– Индастриал?
– Вполне… – Эйльли на секунду задумалась. – На недельку-другую тебе там сейчас можно уже оказаться, и за это время там можно получить первое наглядное представление о современных производственных процессах…
– А меня возьмут туда? – Малыш не совсем понял и чтоб уж всем заодно было чуть понепонятнее добавил: – Без трудовой книжки!
– Возьмут-возьмут! – залился смехом Том. – Там отдел кадров тока таких как ты кадров и ищет днём с огнём!
– Малыш! – мягко пояснила Эйльли. – Industrial – это не работа! Это такая же игра, как и все остальные. Со своими энергетическими и целевыми особенностями. То есть участие твоё в ней обуславливается лишь твоими игровыми навыками…
Малыш опять озадачился.
– А у меня же их нет!
– А у кого они есть на первом входе в любую игру? – поинтересовался Том, просовываясь интерфейсом к Малышу между Эйльли и Ди.
– Это просто начальная стадия – игровое обучение!.. – Эйльли мягко отсунула чёрно-кудрявую башку Тома обратно. – Первые навыки будут приобретаться прямо в игровом производственном процессе…
Так Малыш оказался в Industrial’е.
***
Его звали Скифф и мир его был розово-фиолетовым до неотражения лёгких оттенков. С видом отсутствующим в любом из возможных миров он сказал Малышу: «Ага, точно! Пойдём...»
Они вступили в зону промышленного комплекса, тут же вызвавшую у Малыша чувство почти полной визуальной неопределёности: в полосе резко меняющихся форм и ярких цветов его мозг просто отказывался выделять и упорядочивать информационно-объектные составляющие ввиду полнейшего незнакомства с ними! Пространства неоновой психоделики сменялись пространствами исполненными исключительно зеркальными формами… Пространства нестерпимо белого свечения всего окружающего и пространства чёрной тьмы прорезаемой тонкими нить-зигзагами разноцветных молний… Пульсирующие энергетические окружности и затягивающая переливающаяся энергоконцентрика… Лишь активированный маршрутизатор и фигура ведущего Скиффа перемещали его в этом сумбуре окружавших видений – сам он не смог бы ни то что двигаться в определённом направлении, но и даже просто выбрать-определить хоть какое-то направление здесь! Первый же геометрически правильный и зрительно чёткий коридор показался возвращеньем на родину…
– Точно! – сказал Скифф. – Это Завод!
– Не может быть! – согласился Малыш.
– Точно-точно! – уверил Скифф. – Я на нём в участниках уже второй год. Сегодня у нас первый цех активации цикла, нам туда…
Коридор по которому шли они был высок, беломраморен и вдобавок с правой стороны весь ослеплён солнцем восхода. С понятием «завод» для Малыша он соотносился мало, но в сравнении с другими пространствами был хотя бы воспринимаем, как нечто зримо понятное.
Звонко задрожавшая энергомембрана растворилась перед ними и они оказались в большом белоснежном цеху. Окон не было и всё было залито ровным белым светом, излучавшимся, кажется, равномерно стенами, потолком и полами. В центре стоял огромный равносторонний параллелепипед посверкивающего разноцветными разводами перламутра, а напротив него – справа от входа – на небольшом круглом подиуме находились два монитора экранированные хрустальной полусферой. У противоположной входу стены в отчерченном на полу секторе сидела довольно заводная с виду компания.
– Знакомимся! – Скифф притащил Малыша к обернувшимся к ним участникам. – Это курилка, Малыш! Курилка – это Малыш!
– Курилка??
– Ну да, так фиг когда на заводах называлось место для топтания кур! – охотно пояснил ему Скифф.
– О как!.. – Малышу показалось небезынтересным ознакомиться с подобной версией трактования термина, о котором он, прибыв только что из одного из таких «фиг когда», имел вообще-то несколько иное представление…
– Лайэри, Дэнц, Маййя, Литый, Krik, T’Aro, Лёд и Ast’r! – бегло продолжил представление Скифф. – Лёд и Ast’r – близняшки кристалловые, последняя модификация, наивность на грани безумия – их ни с кем не перепутаешь, а по остальным не напрягайся различать их запоминать, по ходу работы дойдёт-дознакомишься!..
Хотя для Малыша и остальные персонажи группы выглядели колоритно настолько, что перепутать их вряд ли бы получилось при всём желании! Распахнутоглазые симпатяшки Лёд и Ast’r, конечно, были прелестны особо и выделялись уже одним только хлопаньем огромных ресниц по щекам, но другие участники тоже не терялись в безликости. Литый вполне полностью был литый – плотно собранный, тугой и массивный каркас его упруго переливался бронзой мускулов под натянутой майкой. Лайэри был строен, гибок и мобилен в движениях – сейчас он единственный не сидел и не лежал на полу, а стоял, прислонившись к стене и чуть раскачиваясь на стопах. Дэнц и Маййя отличались друг от дружки, как горняя ночь среди жаркого лета от полёта пчелы над рассветной грядой медоимного льда. T’Aro была высокой, смуглой и настоль величественно красивой, что вообще было непонятно, что она здесь забыла и как оказалась на этом «индустриальном заводе»; вдобавок через InfoInsider она представилась, как обладательница пола «ж-м». Krik был самым малым во всей компании, но самым ловким и самым увёртливым – пока Скифф занимался непродолжительным своим представлением сторон, тот успел стянуть какую-то булочку у Дэнц, схлопотать подзатыльника от неё, увернуться от Лайэри и разделить с боя добытое в честной трапезе с Литым и Маййей.
– До процесса пятнадцать минут, Малыш, – сообщил Скифф. – Поцелуй, вон, Астрочку в нежный пупок, чтоб почаще моргала – она тебе, по идее, покажет основы и правила предстоящей игры!
– Малыш на кетче? – уточнила Дэнц, в ответную стягивая какую-то колбасу из-под самого носа у Крика.
– Да, в паре со мной, – ответил Скифф.
А сам Малыш пока совершенно, конечно, ничегошеньки не понимал. Кого куда поцеловать? На каком кетче?? Какие основы и правила?! За пятнадцать минут до процесса??!
Ast’r срочно его выручила – она встала из этой «курилки», подошла к Малышу и взяла его за руку, хлопая своими мультяшно-очаровательными глазами, как при первом знакомстве в детском саду:
– Пойдём, я тебе покажу как играть!..
Она отвела его к одному из мониторов на площадке и активировала трёхмерную игровую схему производственного процесса.
– Это несложно. Смотри, мы находимся на Координационном Пуле, перед нами произвольно-цветовая исходная композиция материала – Куб. Напротив нас, по углам два Кона. Напротив них два угла с финал-рамками. Задача игры – разобрать за смену Куб на элементы и собрать их в единую цветоупорядоченную гамму. Общая цветогамма состоит из двух половин – верхней и нижней, это части складывающегося спектра.
На модели Куб рассыпался на разноцветные кубики, которые проплыли к виртуальному Координационному Пулу, а затем, постепенно упорядочиваясь по цветам, стали складываться по углам – на Конах. В правом углу собиралась элементы от красного до зелёного, в левом – от зелёного до синего.
– Нижняя часть спектра идёт от правого Кона и выводится через правую финал-рамку…
– Оп… И куда это они? – Малыш увидел, как цветные элементы исчезают за рамками поля-цеха.
– Во второй цех. Там они стыкуются автоматически в цветопотоки и это уже не входит в игру первого цеха, – пояснила Ast’r и продолжила: – Участвуют две команды. По четыре полных участника и двое в нейтрале – играют на обе стороны произвольно.
Нейтрал-обрушитель начинает игру – он стоит на рассечении (обрушивании) Куба и подаёт готовые элементы на распасовку.
В распасовке три разводящих – по одному от команды и один нейтрал-центра. Они проводят элементы на Координационный Пул, а потом разводят их по Конам.
На Координационном Пуле находятся разводящие сортировки – по одному от команды. Они назначают ЦцИ (цифро-цветовой идентификатор) каждому элементу, и по последнему элементу (после полного обрушивания Куба) определяют стартовые и конечные значения ЦцИ для цветопотоков обоих Конов.
На Конах находятся стайеры кона – непосредственные организаторы упорядоченных цветогамм. При обрушивании Куба они принимают элементы и выстраивают их наиболее удобным для себя способом, готовя к предстоящему выбросу.
После обрушивания начинается вбрасывание – элементы с Кона подаются на финал-рамки через финал-кетчеров. Финал-кетчеры составляют принимаемые ими последовательно элементы в «байты» – полосы из восьми элементов – и вводят в финал-рамку.
В конце концов, система производит контроль цветового соответствия байта намеченной цветогамме и либо принимает его, либо возвращает через окошко бэк-аута. Бэк-ауты возвращаются распасовкой на Кон и они, само собой, притормаживают процесс, заставляя искать совершённую ошибку в цветонаборе.
Игра между командами идёт на скорость, на количество бэк-аутов и на некоторые другие незначительные игровые тонкости. Но обычно решает скорость – кто первый доведёт свой цветопоток, тот победил.
Карта-схема деактивировалась на экране и Малыш захлопал глазами в унисон со смешными ресницами Ast’r:
– Ой, а я чего смогу делать? – игра была интересной, конечно, но он ведь ни разу в неё не играл! А про стажёров и начинающих наблюдателей со стороны из курилки с пирожками и пряниками во время игры его симпатичная наставница что-то ничего совсем не сказала…
– Ты будешь на финал-кетче – это совсем-совсем там несложно!.. – успокоила его чуть Ast’r. – Обычно там играют «отдыхающие» – ну, кому сегодня особенно лень почему-нибудь! А по негласным правилам это место всегда уступается новичкам и их ведущим – как вам сегодня со Скиффом. Не переживай ни капельки – кетч и центр вообще сидят полигры в запасе!..
– В запасе? – Малыша и вправду уже успокаивало смешистое это её хлопание ресниц.
– Ну да. Запасные – это те, кто не участвует в данный момент напрямую и может либо участвовать энергетически за свою команду, либо просто отдыхать. А в случае необходимости подменяет кого-нибудь. До обрушивания Куба в запасе сидят финал-кетчеры. После обрушивания они включаются в игру, а на релакс-кон уходят разводящие сортировки из Центра.
– На релакс-кон?
– Место отдыха! – Ast’r вся улыбнулась. – Место отдыха и энергетического соучастия называется релакс-кон, конечно, а не «курилка», как Скифф рассказал!..
***
Когда началась игра, Малыш со Скиффом сидели за разметкой, фтыкая в правила с одной стороны и прикалываясь над Малышом с другой.
Низкий звон крэк-травера от Лайэри приподнял акустику цеха до лёгкого гула и с Куба посыпались вереницы кубических элементов. Не достигнув пола, они собирались в небольшой вихреворот у поверхности и оказывались у Дэнц и Литого, которые подхватывли их и отправляли в плавном полёте в два потока к мониторам Координационного Пула. Маййя корректировала случайный разброс обеих потоков. На мгновенье задержавшись на пуле, каждый элемент слегка отталкивался от сферы-экрана и уходил в сторону одного из Конов. Дэнц и Литый контролировали хаотичные отклонения от потоков на обеих направлениях. Таро и Крик по углам принимали потоки и складывали каждый свой Кон – отведённую зону-панно у задней стены.
– Почему они не падают? Они что – невесомые? – задал вопрос Малыш, не в силах оторвать взгляда от ожившего игрового пространства цеха.
– Практически… – подтвердил Скифф. – Материал – динамический антиграв. Зырь – у Дэнц лямка лифчика съехала!..
Малыш «позырил», конечно, но вообще-то на Дэнц была надета какая-то металлизированная эстет-комбинация состоявшая из некоего одновременного подобия туники, тренировочного костюма и самой обычной ночнушки, а лифчика там не подразумевалось попросту вовсе! Его же пока больше интересовали действия Лайэри и Лёд с Астэр, а вовсе не походовые издевательства над Дэнц, которая в жутком растрёпе вилась на распасовке подобно небольшому молниеносному вихрю. В руках Лайэри плясало какое-то сверкающее лучами устройство, которое заводило всю игровую мелодику, а сам он пробирался по верхней поверхности Куба в невероятно сложных, но пластически выверенных, формах передвижения. А Лёд и Астэр часто махали ресницами, во всём внимании приникнув к своим мониторам – их напряжение заставляло мерно подрагивать даже чёрные хвостики их причёсок…
– Лайэри сам не обрушится с Куба? – беспокоился вправду Малыш: на краях своей разработки нейтрал-обрушитель оказывался практически вне материальных опор!
– Не, ты чё – его крэк-травер там вклеивает так, что хотел бы не срушился! Попробуешь как-нибудь сам потом, обалдеешь – тот ещё мелодрайв…
– А чего Лёд и Астрачка такие фтопыренные – там же на автоопределении эти ЦцИ определяются! Или нет?
– Там возможность перекинуть лишнего «своего» на Кон! – пояснил Скифф. – Обрати внимание – в линиях перебросы…
Малыш заметил, что в тестируемых цветопотоках перед экраном Координационного Пула то и дело возникают лёгкие завихрения, обменивающие элементы местами между собой.
И вообще всё на площадке игры было крайне мобильно – Маййя тоже вся содрогалась в челночных движениях своего нейтрал-центра, а на Конах игроков вообще было еле видно и поэтому единственным спокойным персонажем на всей площадке был, кажется, Литый, несмотря на то, что ему приходилось справляться примерно с таким же цветопотоком, какой раскручивал Дэнц с другой стороны чуть ли не до полупрозрачности. Литый имел собственный стиль – он с деловитой размеренностью упаковывал элементы в целые замысловатого вида клубы, которые каким-то образом разворачивались на поочерёдную идентификацию перед экраном Координационного Пула.
Когда Лайэри стал в своих пластик-переливах скользить почти что по полу, разбирая последние ряды Куба, Скифф предупредил:
– Приготовься, Малыш – сейчас выходим с тобой и потом в расстановке смотри чё как у меня, если будет трудно. Я знаками разъясню или покажу как чего…
Они разошлись по углам фронтальной стены с закрытыми пока воротцами финал-рамок. Звук крэк-травера стал плавно сворачиваться по мере прохождения нейтрал-обрушителем нижнего ряда и совсем стих, на мгновенье взметнувшись на финал-элементах гулкой вычурной нотой…
– ЦцИ-старт-один – A178FF. ЦцИ-энд-один – CDA287! – отчеканила Лёд.
– ЦцИ-старт-два – CDA288. ЦцИ-энд-два – F9CC10! – изложила вслед ей Астэр и отбросила чёлку с вспотевшего лба.
Игроки оперативно перестроились, Лёд с Астэр ушли на релакс-кон и началось вбрасывание. Стайеры кона разгоняли «своих» и «чужих», перебрасывая последних через распасовку в другое панно и направляя найденных «своих» к финал-рамкам. Теперь процесс напоминал сосредоточенно-интеллектуальную игру и проходил почти в полной тишине – лишь едва слышно потрескивали энергоразряды элементов, да изредка перебрасывались короткими фразами игроки распасовки и стайеры. Малыш увидел, как собрал первый байт Скифф и соорудил свой собственный – занятие показалось и в самом деле из суперлёгких: поток надвигающихся цветных кубиков разбивался на комплектуемые восьмёрки, которые надо было одним толчком аккуратно направить в поглощающие воротца. Чуть дальше оказалось, что это немного сложней – некоторые элементы в полёте с Кона умудрялись обменяться друг с другом местами и за ними нужно было следить, на глаз по цветопотоку, как это делал Скифф, или по играющим на их гранях цифровым идентификаторам, которые после пары первых зевков, тщательнейше высматривал Малыш. Бэк-ауты, впрочем, с регулярностью случались у обоих – окошко рядом с воротцами финал-рамки столь же плавно и вежливо возвращало обратно нарушенный порядок цветности под писк групп поддержки команд в лице Лёд и Астэр…
Малыш в конце игры выяснил, что толком и не заметил, как пролетела вторая половина смены. И совершенно забыл, плюс ко всему, что у игры должен быть выйгрыш! То есть его самого, кажется, вполне удовлетворил бы и сам процесс игры, особенно в сочетании с сознанием того, что они за столь короткое время разобрали, да ещё и сложили в цветопотоки, целый огромный Куб. Но оказывается «первые» выйграли. И потому угощали. Малыш был во «вторых». И поэтому очень обрадовался. На столике релакс-кона засеребрились прозрачные кубки ледяных газировок и запылали горячие блюда…
– На ночь можно домой или в Лазерный Зал… – рассказал Скифф за нежданно-праздничным ужином. – Это наши восстановительные пространства тут – парк, гостиница, развлекалка и так далее, в общем после игровых оттягов просто нирвана! Ты как – куда? До дому или останешься?
Малыш, понятное дело, остался…
Втр/цех2. Hard&Soft
– После того, что между нами было, ма даира, чувствую обязательным себя предложить вам руку и сердце! – поприветствовал Малыш с входа промаргивающуюся на него своими большими глазами Астэр.
– Вы одманули меня, сударь, этой ночью три или четыре раза! Не ждите – я больше не доверюсь вам так рано с утра! – Астэр смахнула с ресницы отсутствующую шальную слезу.
Они находились в релакс-секторе второго цеха, бригада готовилась к новому рабочему дню…
– О, а чего там между ними было? – живо заинтересовался Скифф, отлетавший на ночь с Industrial'а и не участвовавший в ночных приключениях.
– Та чего там между ними тока не было! – охотно поделился информацией Литый. – Сначала Лёд чуть не защикатили с двух сторон, потом Дэнц побудили и она их обоих чуть не убила, а ближе к утру вообще натащили кого-то из соседних групп и кувыркались, как подобалдевшие!
– Ага!.. – подтвердила Дэнц. – И полночи выясняли – любовь это или не любовь! Параноики любвеобильные – лучше б на фонтан сгоняли покупаться…
– Так там ещё и фонтан… – покачал головою Малыш.
Второй цех был почти такой как вчера первый. Только не было Координационного Пула с хрустальным экраном и перламутровый экс-Куб теперь располагался по двум боковым сторонам выведенными вчера ими высокими стенками двух цветопотоков – верхнего и нижнего. И задачей дня, как выяснилось, было сжатие их в пригоршню цветного песка…
Точнее, конечно, не в пригоршню:
– Каждый элемент сводится до трёхмиллиметрового размера стороны и размещается на Радуге – вот здесь… Малыш, блин, не вертись – тебе же объясняю или куда?! – взволнованная Дэнц вела пояснение предстоящей дневной игры.
Малыш не вертелся, но и на радугу это, вообще-то, было мало похоже! В центре цеха стоял большой стол, возле которого с двух сторон стояло по четыре кресла в сопровождении каких-то непонятных устройств, а на поверхности стола располагался пустой серый экран – на него сейчас и показывала Дэнц.
– Это – радуга?
– Радуга! За смену мы уклыдываем сюда оба цветопотока и они образуют единый последовательный спектр…
– И поместится?? – Малыш с сомнением ещё раз обернулся к обширной стене, а потом посмотрел на экран-стол, большая сторона которого достигала всего лишь что-то около двух метров.
– Поместится, – Дэнц подвела Малыша к одному из кресел. – Вот, это твой пульт составления. Сидишь, трансформируешь и укладываешь элементы на свои места…
– А какие у них «свои»? – задача показалась ужасно нелёгкой.
– Которые сразу за Астэр! – Дэнц не выдержала уже больше наставительного процесса и, впихнув Малыша в кресло, поцеловала его зачем-то сверху вниз прямо в губы, отчего он слегка радостно оторопел и на миг забыл про все сразу вопросы. – Она будет рядом сидеть – покажет. Пока!
Это «пока» означало, что Дэнц вообще-то была сегодня в команде противников и особо обучать-преобучать всякой элементарной фигне и так выйгравшего вчера Малыша не собиралась. Малыш впхнулся в кресло поудобней и взялся за рукоятку так и не обозначенного Дэнц устройства. Хорошенько прицелившись в пустой экран, Малыш подумал, что теперь он точно похож на терминатора из одноимённого фильма про человека из металла и боеприпасов. Справа в кресло впрыгнула Астэр, слева Лёд и за ней Лайэри. Крик, Таро, Скифф и Дэнц занимали кресла напротив.
«Не щипаться, чур, и ногами не щекотать!», сообщила Астэр Малышу, похоже, первое из правил игры; хотя ему подобные мысли вообще ещё в голову даже не приходили – во-первых, он был занят этим сверхсложным девайсом в руках, а, во-вторых, они ж вроде в одной команде, какое же «щекотаться»?..
Игра была на ритм и терпение. Литый и Маййя, тоже оказавшиеся сегодня в разных командах, подводили цветопотоки каждый к своим игрокам и распределяли их между транс-пулами (так, оказалось, назывались устройства). Дециметровые кубики исправно входили в магазин-раструб транс-пула позади участника и появлялись на подсвеченном участке передней части ствола уже в виде крошечного кубика размером в большую песчинку. Сам процесс оказался донельзя простым – достаточно было лишь уложить эту кубик-песчинку вслед за предыдущей, уложенной товарищем по команде, на серую поверхность экрана, которая оказалась при внимательном рассмотрении разбита на приёмные клетки-ячейки, вроде увеличенных пикселей. Осложнений было лишь два: первое – процесс требовал сосредоточенности и терпения; второе – Астэр под столом щекоталась босою пяткой…
– Аст… – Малыш очень встревожился от усердия и положил очередной готовый элемент на ячейку дальше, чем следовало. – Ой, блин…
Система пискнула и порядковая ячейка вспыхнула красным цветом.
– У-упс! – сидящая напротив Малыша Дэнц метнула из своего транс-пула энергетический луч и поправила кубик. – По очкам один-ноль!..
Метнувшийся было в том же направлении луч Лайэри опоздал лишь на милисекунду…
– Очки фигня! – зашептала горячо Астэр Малышу. – Главное – скорость…
Когда от неё уходил ход, она успевала сделать целую массу дел – показать Малышу язык, повертеть головой, потрогать его за подмышку… Малыш же не успевал, казалось, даже вздохнуть!
На левом от него фланге, как и напротив за столом, особого напряжения в игре также не ощущалось – иногда мимолётом Малыш успевал заметить самые разнообразные проявления спонтанных чувств у участников, ухитрявшихся ко всему ещё и мирно болтать вполголоса друг с другом. Сам же он разве что только язык не высовывал в помощь казавшемуся крайне скорострельным своему «топ-гану».
Кто победил в игре Малыш вспомнил спросить только следующим утром – всю ночь ему снились только и только пробегающие перед глазами ряды разноцветных кубик-песчинок складывающихся в спектр-Радугу на экране-столе…
Срд/цех3. Творческая мастерская
– А почему это – Завод?
Выкладывать узор на квадратном панно экрана, снимая необходимые цвета с общего спектра, казалось для Малыша вообще чем-то невероятным – поэтому он часто задавался отвлечёнными вопросами вместо непосредственного участия.
– Потому что… Завод… – глубокомысленно ответил Крик, сосредоточенно выводя лучи полиграммы бело-сиренево-розовым цветом.
Малыша, понятно, данный ответ не удовлетворил.
– Завод – это Industrial?
– Завод это полумузейный реликт в недрах Industrial'а, – пояснила Дэнц, набирающая в свой транс-пул линию бело-салатных кубиков. – Игровые, в основном поточные производства базирующиеся на традиционных, либо просто древних способах сборки. На Industrial'е всего несколько Заводов обычно, в некоторых полисах один или вообще как-то обходятся, но это редкость уже…
– А как же я тогда так метко попал? – Малыш стал подавать бело-жёлтые элементы Лёд и Астэр, выкладывавшим то ли солнце, то ли просто сияющую пламенем точку в центре композиции. – Если их всего только несколько?
– А на реадаптации другие сектора просто не просечёшь… – сообщил тоже исполняющий что-то Скифф. – Мы с тобой проходили позавчера вначале через Зеркальные Льлиры и АнгНи_Мера ДиТор-сетоскоп – только, чур, не спрашивай меня, что это такое: там поясняющие термины гораздо сложней их почти метафорических эстет-названий! И вряд ли ты тогда там не то что понял, а даже попросту смог увидеть и запомнить хоть что-нибудь… Просто пока представь себе, что подобные им игровые производства составляют основную часть Industrial'а.
– Основную? – Малыш чуть задумался. – И они тоже игровые? Разве там были участники?
– Участников там было вполне предостаточно! – рассмеялся Скифф. – Там подобные нам мини-команды ещё поискать – обычно играют от сотни и выше… А не увидел ты их по той же причине – повышенная сложность процесса: как аналогов оборудования и материалов, так и аналогов внешних проявлений и действий участников у тебя пока попросту не нашлось! Дело обычное – невозможно увидеть-понять невозможное. Вот когда начинаешь разбираться потихоньку, тогда само собой всё и доходит.
На квадратном панно постепенно образовывался замысловатый узор сочетающихся в игре друг с другом симметрий и ассимметрий…
Чтв/цех4. Кубик искусственного интеллекта
На четвёртый день участия в этом увлекательном и крайне малопонятном пока для него процессе Малыш познакомился со сменной организацией игрового дня.
Выяснилось это когда после и без того неспешного завтрака все вместо обычно собранного устремления к корпус-линиям цехов стали разбредаться кто куда: Астер и Дэнц перехватили по полотенцу и отправились плескаться в каскадно-радиальных фонтанах небольшого филиал-скверика Диана-Парка расположенного прямо на территории Industrial’а; Литый с T’Aro устроились в углу за трёхмеркой голографических шахмат; остальные просто поисчезали вообще неизвестно куда, плавно растворяясь в порталах автотелепортаций. Только Скифф ещё что-то рылся в изголовьях их с Маййей подушек…
– Совсем не понял – уже выходной? – Малыш решил, что если да, то тоже пойдёт сейчас барахтаться в хрустально-голубых водах этих забавных скверик-обливалок.
– Смена с шестнадцати до ноля!.. – пояснил, не оборачиваясь, Скифф. – У нас недельный график в time-up режиме. Погнали, Малыш, на крышу Лазерного загорать!?
То есть оказалось, что согласно общеэргономическому расписанию три первых дня производственного процесса проходили в дневных сменах, два в вечерних, один в ночной и завершал весь этот недельный цикл утренне-воскресный игровой фрагмент, который уже назывался не сменой, а «праздником энергоразряда». Воспользовавшись случаем, Малыш разведал ещё всё – ну или почти всё – о продолжительности рабоче-игрового дня. Здесь было не сложно: продолжительность была совершенно любая и соответствовала игровым установкам различных производственных игр. На заводах, например, были популярны режимы в 4, 6 и 8 часов, реже доходило до двенадцати-четырнадцати или снижалось до двух-трёх. А в пределах масштабных игр всего Industrial’а суточные смены варировались чуть ли не от четверти часа до круглосуточных full-play-life. И поэтому этим днём они с Астер, Дэнц и Скиффом до самого обеда «налётывали тропу» между переливающейся на солнце площадкой пентхауза Лазерного Зала и казавшимися сверху искристыми каплями бассейн-фонтанами…
А вечером в смене шёл процесс кубизации и эстет-интеллектуализации выложенного вчера днём панно. Узор-картина находилась теперь на стол-озере – поверхность стола играла светоцветовыми переливами и создавала впечатление плавно скользящих прозрачных вод. Посреди располагалось панно из элемент-кубиков и на него проецировались мобильные перпендикуляр-пересечения разделяющие общую панораму на одинаковой величины – в семьдесят элементов по стороне – квадраты. Эти квадраты довольно оживлённо и тщательно обсуждались-выделялись участниками, но большая часть обсуждения при этом велась в тишине, на внутренних коммуникациях инфоинсайдеров. Определённый в результате построительной дискуссии такой квадрат с узор-рисунком превращался в «пласт»: по рядам его элементов проходил сияюще-яркий луч магнит-термального активатора и кубик-элементы прочно связывались между собой в единую поле-пластинку. После этого пласт-квадрат изымался из панно при помощи манипулятора и помещался на «плато» – в полуметре-метре над столом была прорисована полупрозрачная голография в виде горной системы, плоский срез которой и служил подиум-основанием для постепенно нарастающего из пласт-пластинок мини-куба. Мини-куб получался совсем не большим, с ребром в те же примерно двадцать сантиметров и, в отличие от своего состояния в большом Кубе, ещё и полностью всквозную прозрачным – был достаточно хорошо виден любой из принимавших теперь объёмные формы узоров внутри. Пласты не связывались друг с другом и могли быть заменены друг с другом местами, что изредка и происходило. Элементы в пластах оказались тоже всё ещё подвижными в своих магнит-термальных связях и все получавшиеся объём-узоры легко корректировались.
Коррекции шли по двум направлениям – первая команда занималась информационной оптимизацией (логические построения, математические подобия и симметрии и т.п.); вторая команда шла следом и проводила общую эстетизацию достигнутого материала (дизайн-симметрии, дополнительно-поверхностные гармонизации и т.д.). Сегодня команды играли не в дуал-состязательном, а в совместно-творческом режиме.
Птн/цех5. Сфера-жемчужина сверхтерпения
В пятом цеху царил вполне соответствующий вечернему настроению полусумрак – стены, пол, потолок лишь слегка фосфоресцировали млечно-матовыми поверхностями, излучая неяркий кремовый свет. В центре цеха чуть ярче светился ало-оранжевым излучением энергетический сфероид – Болл – имевший около метра в диаметре и заключавший в своём гравитационном поле составленный накануне мини-куб.
Деления на команды уже больше не было вовсе – теперь вся бригада представляла из себя объединенную в процессе создания творческо-производственную группу. Все размещались на местах пилотов процесса по вписанной в пределы цеха окружности. Сиденья-кресла являли собой довольно сложные в техническом плане устройства обеспечивавшие максимальную эргономичность и энергетическую мобильность для игроков.
Процесс заключался в очень медленном и спокойном, но крайне сосредоточенном и энергетически насыщенном воздействии участников на мини-куб. Посредством энергопоток-манипуляторов углы взвешенного в Болле объекта постепенно сглаживались и происходило дальнейшее его уплотнение – мини-куб постепенно превращался в мини-сфероид. Все участники располагались по пилот-периметру в одинаковых асанах сочетавших в себе одновременно какое-то очень эффективное расслабление и самую крайнюю форму энергетической концентрации. Едва заметно лишь вздрагивали и чуть шевелились кончики пальцев на руках – удалённый процесс вёлся буквально «вручную»… Малыш сполна чувствовал довольно своеобразный сенситивный эффект: его ладони будто слилились в едином ощущении с руками всей группы и превратились в надсферу, которой он ощущал упруго-жаркую поверхность игрового объекта сразу со всех сторон. Наверняка подобные же ощущения были и у остальных.
Это был, пожалуй, самый трудоёмкий физически и самый напряжённый морально участок процесса. Конец смены – мини-куб окончательно превратился в идеальный сфероид-бусину, мягко сияющую перламутровую жемчужину размером всего около пяти миллиметров диаметра – конец смены Малыш даже едва запомнил от внезапного прилива нахлынувшей мягкой усталости… Астер и Скифф, кажется, отогнали его «до койки» на своих телепортах и до утра Малыша просто выключило.
Сбт/цех6. Для чего вообще всё…
Шестой участок оказался сокращённым – как по времени, так и по количеству участников, которых здесь можно было назвать скорее дежурными, поскольку процесс носил характер в основном отстранённо-созерцательный и лишь отчасти контрольно-наблюдательный (всё это называлось «контроль-доведение»). Смена «короткого дня», точнее короткой ночи длилась всего четыре часа – с ноля до четырёх. Дежурный вообще мог быть один, но это случалось не очень часто – когда накануне вечером внезапно выяснялось, что все полностью уже собрались разбежаться по своим каким-то делам и тогда активировалось произвольное рандомайз-определение участника в смену; хотя и в таком режиме обычно находилось «тогда уже» из кого-нибудь в рядом попутчики…
Весь день перед сменой получался свободным и Малыш воспользовался этим, чтобы слетать в GoldSand, проверить, всё ли там правильно с точки зрения воспитания четвероногих (Ди + Том) питомцев.
А ночью они с Лёд и Ast’r, пробравшись через пылающие мириадоцветные визуальные завесы других производств Industrial’а, оказались в почти не освещённом и оттого особенно уютном ночью, шестом цеху.
Светилась, собственно, только лишь находившаяся на метровом стелла-подиуме сфера-бусина, изливая мягкий энергетический поток ровно-млечного света; несколько скрытых по углам мини-рамп дополнительного освещения почти не давали.
Колонна подиума была видимо преднамеренно выведена из центра – ни в каком особом сопровождении готовая образец-форма уже не нуждалась; и вместо актив-устройства посреди цеха теперь располагался дежурный пульт контроль-наблюдения оборудованный в незначительных отличиях от сектора отдыха: те же бутербродно-кофейные выдачи при необходимости, а также возможность свободно поболтать о чём вздумается.
– А для чего вообще всё? – задал Малыш вопрос из набора «актуально всю жизнь».
Среди Лёд и Астер он чувствовал себя, как перед зеркалом-трельяжем, в котором до полноты ощущений не хватало как раз ещё и третьим перед собой отражением увидеть, что и у тебя теперь симпатично чуть вздёрнутый нос и наивно-свирепые от затаённого в них ума огромные чёрно-голубые глаза!.. Кристалл-близняшек он отличал лишь по тому, что Астер сидела справа, а Лёд слева (хотя они, конечно, в любой момент могли поменяться), и по тому, что провёл с Астер в играх всю последнюю неделю, а Лёд они затащили к себе только в последние два дня…
– В смысле процесс? – Астер покасалась его немного пальцем протянутой левой ноги по коленке. – Эт для энергоразряда… Завтра увидишь как раз.
– Или я сейчас спрошу «а для чего энергоразряд» или рассказывай быстро и всё подробно! – Малыш тактически ретировался со своим антиграв-креслом к Лёд и стиснулся с нею в одно: – Мы тебя внимательно слушаем!..
Ну и конечно, все «внимательные слушания» тут же были превращены в очередной эроцирк с взлохмаченными башками из-под столика и попытками вусмерть перепугать друг друга («Ой, Малыш! Зырь, что-то пошло не так! Пойди, проверь сфероид на торсион-гравитацию тянутых струн!..», «Астер, я сейчас проснусь и опять в фиг знает где там в реликтовом этом давно! Угадай, кто первый проплачецца сразу же – ты или я?», «Блин, где мой тапачек?!!»). Поэтому к концу смены Малыш уяснил лишь то, что весь технологический процесс пройденный ими за неделю относится к класу target-line (направленно-целевые) и имеет основной задачей создание высокоуровневого импульс-энергоразряда; процесс строго синхронизирован и имеет постоянный 7-цикл производства; и итоговый целевой импульс созданный в процессе может быть принят либо не принят общей производственной системой Industrial’а – это зависит не от качества (его контроль осуществляется походово, в самом процессе), а от вышестоящих нужд производства. В результате поэтому происходят вариатив-процессы – «Разряд!» или «Гашение…». Малыш попытался, конечно, выяснить «А что лучше?», на что потягивавшаяся Астер рассказала, что «С производственной точки зрения всё лучше – для того или иного момента. Ну а так, вообще-то, разряд, конечно, смешней выглядит!..». А в четыре утра колонна-подиум вместе с целевой жемчужиной просто исчезли из цеха и смена окончилась…
Вск/цех7. Млечно-нежная молния – праздник энергоразряда
Обрадованность завершения цикла процесса проходила с семи до восьми утра. Седьмой цех в отличие от всех остальных был прозрачен насколько только было возможно и был пронизан весь ярким утренним светом. Бригада участников собралась в полном составе минут за десять-пятнадцать до начала финал-активации и расположилась в полуокружности у подножия выросшей до нескольких метров колонны агрегат-аппарата снова находившейся в центре, вершину которой венчало сопряжение переливающихся цветных энергопотоков в форме сложенного бутона. Сверху по потолку пролегали замысловатые узоры млечно-прозрачных приём-коммуникаций, которые в центре потолка над бутоном сплетались в мягкое подобие огромной красивой морской раковины…
– Скифф, разряд, да, уходит туда? – спросил слегка завороженный шедевральной дизайн-архитектурой цеха Малыш.
– Да, это тильда_весов – старт-приёмник нити энергоразряда, – подтвердил Скифф.
Через минуту все замерли, сосредоточенно-увлечённо сконцентрировавшись на огромном закрытом энергобутоне. По лепесткам его энергопотоков заструилось разноцветное всё сильней разгорающееся пламя и бутон ожил – начался процесс активации потенциального энергоразряда.
Весь потолок цеха также ожил во встречном движении – по нему, по всей поверхности, заструились длинные плавные волны, а устройство приёмника тильды в центре стало мерно пульсировать, испуская дециметровые протуберанцы млечно-розовых вспышек и очень медленно приоткрывая занавес эпицентр-диафрагмы, за которым находилась полость какого-то ещё более сложного устройства...
«Приём активировался…», передала Астер Малышу по инфоинсайдеру, «Будет разряд…». Малыш послал ей кивающий радостно-благодарно смайлик в спасибо.
Пылающие лепестки энергобутона начали так же медленно раскрываться, укладываясь волнами цветного костра на вершине подающей колонны, а в середине на гравитационной подвеске ярко сияла, перекрывая и утренне-солнечный свет млечно-нежная созданная в цикл-процессе жемчужина…
– Разряд-активация уровень три! Начинаю обратный отсчёт: семь, шесть, пять… – T’Aro дублировала вслух посылаемые по инфоинсайдерам командные оповещения.
Диафрагма тильда-приёмника раскрылась предельно в правильную окружность примерно с метр диаметром. Подающая колонна с началом отсчёта стала мягко «присаживаться» – снижаться в размер-высоте – увлекая за собой и горящую бусинку итог-жемчужины. На счёт «два» она замерла, сократив высоту с нескольких метров до одного-полутора.
– …один, Разряд!
Мощная, выраженно материальная колонна вздрогнула и… исчезла. А оставшаяся висеть жемчужина заструилась тонкой ниточкой пламени вверх, к приёмнику. С секунду она выдерживала режим постепенно нарастающего возгорания, а потом резко дёрнулась, мгновенно превратившись в ломко-ослепительную дугу рванувшейся вертикально вверх молнии…
Разряд длился всего несколько слепяще-прекрасных секунд. Млечно-яркая молния финал-разряда скрылась в тильде_весов и диафграгма приёмника закрылась. Лишь по потолку всё ещё пробегали, постепенно успокаиваясь, лёгкие волны…
***
– То есть ты хочешь сказать, Эльлечка, что я прям должен тут всё побросать и куда-то идти? Да ты знаешь, что такое семиричный процесс? Без меня?!! – Малыш в дискуссии опирался на важно кивающих в поддержку его слов Скиффа и Астер, а потому мог противостоять аргументации Эйльли сколько угодно. – Я может быть тут стану как мастер наладки или профессионал обучения! Да, может быть!..
Эйльли поэтому не особо и аргументировала свои доводы – сказала лишь, что по программе внешней реадаптации ему уже положен SilenSpring «после всех найтмаров с индастриалами», а для более подробных разъяснений пообещала прислать Тома во главе с Ди.
– А! Это не честно! – сразу сдался срочно Малыш, представив себе оператив-прибытие этой «армии спасения». – Я и сам, так и быть уж, согласен!
– Малыш, потом вернёшься, когда только захочется и на сколько захочется! Реадаптацию нужно довести достойно! Я сама же не один раз с неё удирала… – напомнила Эйльли, смеясь. – Ну и что? Перепроходили потом заново – можно, конечно, но только смешно…
Таким образом вопрос с Малышом был решён и его недельное ознакомительное участие на Industrial’е завершилось. На дорогу он успел ещё выяснить у Астер общекадровую ситуацию в группе и окончательно успокоился: на самом Industrial’е, конечно, играли в самых разных диапазонах – от недель и месяцев (режим «выбор-определение» подобный ознакомительному режиму самого Малыша) до многих десятков и даже сотен лет (режим «жизнь»); но именно его бригада Завода находилась сейчас в более-менее стабильном составе – до «жизнь»-режимов, конечно, никто не поднимался в данный момент и по данному направлению, но и сверхэфемерности не наблюдалось (последняя замена была с несколько лет назад). И, решив вернуться в состав, поиграть ещё, при самой первой возможности, Малыш попрощался со всеми в группе, настроил маршрутизатор на GoldSand и ещё в несколько прощальных витков уже в воздухе, с высоты любовался раскинувшимся под ним, абсолютно игрушечным с виду всем разноцветием своих корпусов и линий Industrial’ом…
Глава VIII. «Industrial»
Эпилог. «Элегия чистого снеха»